Итак, что и где собирать?

Во-первых, так называемые местные сорта и популяции—их методом отбора не одну сотню лет из поколения в поколение создавали на полях крестьяне. И пусть получавшиеся растения не поражали урожаями, зато они были наделены каким-либо ценным свойством: устойчивостью к засухе, отменным качеством зерна или способностью переносить малоснежные, морозные зимы. Не случайно, например, Канада и США когда принялись развивать свое зерновое хозяйство, за основу будущих сортов взяли выпестованные безвестными народными творцами русские Крымки, Сивоуски Белотурки, яровую полбу.

Во-вторых, рядом с местными сортами, на тех же нивах, вировцы высматривали культурные растения некогда царившие на полях, но по разным причинам забытые. Так, скажем, вышло со знаменитым пивоваренным ячменем из Армении, о котором сохранились многочисленные свидетельства в древних исторических хрониках.

В-третьих, Санкт-Петербуржцы налаживали активный обмен образцами созданных исследователями сортов с зарубежными научными учреждениями. Сейчас их постоянными адресатами стали около 800 институтов и опытных станции 93 стран мира, в числе которых крупнейшие международные селекционные центры. Заметим, что получаемый из-за границы материал интересен далеко не одним селекционерам. Кое-что — разумеется, после тщательной проверки — ВИР и Государственная сортоиспытательная комиссия рекомендуют использовать в колхозах и совхозах. Например, за последнее время на нивы вышли устойчивые к полеганию, продуктивные сорта пшениц Арин, Кальян Сона, Верлд Сидз 1877 и другие.

Чрезвычайно интересным и сложным оказался поиск диких сородичей культурных растений. Они лишь единицами вкраплены в посевы, а чаще теряются среди трав и кустарников на склонах гор, в степи, на пустошах, вдоль древних дорог. Как их найти? Не обследовать же каждый метр земной тверди! Тут нужно было действовать не наугад, а знать, где и что искать.

Долгое время вслед за швейцарцем О. П. Декандолем, жившим на рубеже XVIII и XIX веков, "ботаники считали: центры происхождения культурных растений расположены в районах массового поселения их диких сородичей. И практика вроде бы подтверждала теорию. Во всяком случае, к началу нынешнего столетия обнаружили места обитания «дикарей», близких 194 видам культурных растений, а для 27 нашли полудиких родственников. Тайной оставалась генеалогия лишь 26 видов — меньше десятой части того, что возделывают земледельцы всего мира!

Тем не менее Н. И. Вавилов усомнился в безукоризненности такого подхода. Ведь если Декандоль Полностью прав, то в принципе и сегодня повторим процесс «перевоспитания» какого-то «дикаря». А вот немецкому ученому Шиндлеру такой опыт с дикой рожью почему-то не удался. И еще. У дикой многолетней ржи колос при созревании рассыпается. И доверьеся ей древний крестьянин, он остался бы ни с чем, буквально развеяв урожай по ветру. Нет, земледелец не стал бы возделывать такое ненадежное растение. Очевидно, ныне существующая многолетняя рожь — лишь родственница дикой. Прародители же современной ржи, скорее всего, не выдержали борьбы за существование, давно сошли со сцены.

Это только один пример, но в теории Декандоля нашлись и другие неясности.

Ну, а все же, где тогда искать Эльдорадо зеленого царства — центры происхождения культурных растений?

В 1923 году Н. И. Вавилов, отталкиваясь от идей швейцарца, предположил, что любая нынешняя культура имеет вполне определенную родину. Несколько позднее он обосновал теорию, в соответствии с которой на планете есть восемь первичных центров, откуда пошло все, что мы лелеем теперь на полях и лугах, в огородах и садах. Именно тут зародилось земледелие. Вполне логична такая догадка: кочевые племена оседали в местах наибольшего естественного скопления видов и разновидностей растений, пригодных в пищу. Постепенно они «приручали» растения, возделывали их, становились земледельцами. Со временем, когда население увеличивалось, людям приходилось расселяться, и, конечно же, они захватывали с собой семена различных растений. Так растительные формы распространялись из природного центра. Одни из них в новых условиях гибли, другие выживали, закрепляясь на прежде не освоенных пространствах.

Значит, делал вывод Н. И. Вавилов, современные экспедиции в поисках прародителей нынешних сельскохозяйственных культур должны идти путем древних, как бы веером прокладывая маршруты из очагов первичного земледелия.

И он не ошибся. Район за районом прочесывали исследователи. В Закавказье было открыто свыше 300 видов диких сородичей и древних видов культурных растений. Богатой генетической кладовой оказалаь Средняя Азия. Яблони, груши, сливы, орехоплодные, многие ягодные, зернобобовые и кормовые вышли с Кавказа и Дальнего Востока. За первое пятнадцатилетие вировцы без малого 150 раз отправлялись в разные зоны страны. А возвращаясь в Санкт-Петербург, привозили с собой образцы растений: в гербарных папках — засушенными, в мешочках — живые семена.

Были находки и особой значимости. Оказалось, что природа еще многое таит от ботаников. И не в дебрях тайги, не в затерянном оазисе — в густозаселениых районах. Так, экспедиции по Армении, Азербайджану, Грузии открыли не только десятки не известных наук разновидностей пшеницы, но и три новых вида — а в «табеле о рангах» зеленого царства это понятие стоит очень высоко! Не похожие на собратьев овсы поступили с Алтая, из Крыма. Около пятисот разных пщениц — с Украины. Одна за другой союзные республики вносили свои растительные богатства в общую копилку. Но первичные центры происхождения растений размещены не только в нашей стране. Правота этого предположения Н. И. Вавилова подтвердилась с самого начала зарубежных экспедиций ВИРа — в Переднюю Азию, Средиземноморье, Европу. Коллекция института пополнилась формами типично многолетней ржи, холодостойкого гороха, исключительными по многообразию цветовой гаммы образцами моркови — всего не перечислить! Большая удача выпала тем, кто обследовал центр и юг американского континента. Для мировой селекции имело огромное значение то, что там после многовекового забвения были вновь открыты исключительные по разнообразию дикие и примитивные виды картофеля. Еще бы! Вовлеченные в скрещивание, они привили культурным сортам до тех пор невиданную устойчивость ко многим болезням.

Подобных примеров, подтверждающих верность набранного пути, много. Отмечая это, в Дипломе, преподнесенном ВИРу в 1969 году на конгрессе в Филадельфии, американские ученые писали: «Общество садоводов отдает особую дань уважения знаменитому ученому и пионеру в области изучения растений Н. И. Вавилову; созданные им основные концепции о центрах происхождения культурных растений и их диких сородичей и в наше время являются основополагающим руководством для исследователей растений и специалистов по их интродукции всего земного шара». А видный исследователь из ФРГ X. Куккук тогда же отметил: «...хотя в США было рано признано практическое значение интродукции.., но заслуга не американских ученых, а гениального русского ученого Н. И Вавилова и его сотрудников в том, что многие другие страны занялись экспедициями по сбору растительного материала. Научный труд Вавилова ... стимулировал селекцию растений, эволюционную генетику, систематику и другие области».

К 1940 году коллекция, собранная ВИРом, насчитывала более 200 тысяч различных образцов сельскохозяйственных растений (отечественного и зарубежного происхождения). Уже тогда это было самое полное «собрание сочинений» природы в мире. После окончания Великой Отечественной войны в институте coздали семь постоянных экспедиций. Лишь с 1966 по 1978 год 220 раз отправлялись они по Советскому Союзу. Зачем? Ведь тщательность многочисленных предвоенных исследований не вызывала сомнения. В дальнейшем, как можно было предположить, ВИР ожидали частные, малозначительные находки. Стоит ли тратить время, средства, силы на новые походы?

В ВИРе доводам абстрактной логики противопоставили реальность фактов. Ведь, конечно же, остались прежде не обследованные территории. А кто знает чем они богаты? И потом, какие-то растения созревают ранним летом, какие-то — поздней осенью. Значит в одном и том же районе надо побывать не однажды. Наконец, и сама природа, что называется, не стоит на месте. В ней непрерывно идут сложные биологические процессы, постоянно возникает что-то отличное от уже известного. Но наука все должна взять на учет. Потому-то вновь и вновь отправлялись в дорогу экспедиции.

Итог? В Псковской и Новгородской областях, где, казалось, нет и былинки, рядом с которой не ступала бы нога человека, ученые выискали кормовой горох с очень крупными семенами. Оттуда же привезли травы, растущие на удивление быстро. А в другом конце Российской Федерации, на Курильских островах, нашли розовый клевер, не боящийся мучнистой росы, болезни, чрезвычайно опасной для знаменитого трилистника. С Сахалина прибыл амурский виноград с нищими, по величине превосходящими обычные, и, что самое интересное, без семян. С Кавказа доставили горную рожь, в отличие от известных сортов невосприимчивую к грибку мучнистой росы. В горах Западного Тянь-Шаня, в Джунгарском и Заилийском Ала-Тау обнаружили яблоню Сиверса, низкоствольную и успешно противостоящую сильнейшим засухам. В перечень находок Украина вписала устойчивые к жаре сливу и терн. Грузия — грецкий орех и обыкновенный орешник (лещину), ядра которых крупнее, чем у известных. Хорезмский оазис — особо ароматные дыни. Эстония —лук, что размножается не семенами, а вегетативно. Казахстан — волоснец ситниковый, «облюбовавший» самые засоленные почвы. Сибирь — крыжовник с редким сочетанием свойств: крупноплодный и невосприимчивый к грибковым болезням. В Узбекистане на склонах гор в зарослях одичавшего винограда нашли лозу с гроздьями такой величины, каких не встречали ни на одной культурной плантации... Список этот огромен: в нем почти 35 тысяч до того неведомых представителей флоры России!

Регулярно выезжали Санкт-Петербуржцы и за пределы нашей страны, причем теперь наиболее пристальное внимание они уделяли так называемым вторичным центрам происхождения культурных растений.

И правда, если впервые кукурузу люди «одомашнили» в Центральной Америке, то сейчас ее сеет и, главное, совершенствует практически вся Европа. Значит, и в Старом Свете, рассуждал Н. И. Вавилов, должен активно идти формообразовательный процесс. Другой пример — арахис. Родом он из Аргентины и Боливии, однако ныне занимает огромные площади в Экваториальной Африке. Именно тут английский профессор Гаптииг нашел свыше 250 его разновидностей, неизвестных Новому Свету. Или соя. Родина ее — север Кореи, а сегодня эту культуру активно возделываю фермеры США. Словом, ученые должны «ревизовать всю земную флору без исключения, особенно сейчас, когда процесс становления селекции охватывает множество стран.

Экспедиции пополнили коллекцию ВИРа новыми экспонатами, «добытыми» во вторичных центрах земледелия. Из Австралии привезли высокоурожайные с отменным качеством зерна пшеницы. Из Советского Приморья — свыше 3 тысяч образцов плодовых, овощных, кормовых культур. В Восточно-Казахстанской области ученые натолкнулись на оригинальные образцы сорно-полевого проса. И произошло это на полях засеянных кукурузой и подсолнечником! На Украине обнаружили айву, в мякоти которой не оказалось ни одного семени. В Туркмении отыскали фисташки - чемпионы по величине. В Таджикистане открыли очаг древней пшеницы спельта. Перечень еще долго можно продолжать. Любопытно, например, что на Среднеазиатской опытной станции института ныне имеются такие сорта французского винограда, которых на их родине уже не найти. Экспедиции раз за разом подтверждали: ресурсы растительного царства далеко не исчерпаны.

Но теория о первичных и вторичных центрах происхождения культурных растений — не единственный «компас» для тех, кто охотится за зелеными богатствами. В 1920 году Н. И. Вавилов сформулировал один из важнейших законов генетики — закон гомологических рядов и наследственной изменчивости. Суть его в том, что спектры передаваемых потомству признаков у родственных форм — видов, родов и даже семейств-параллельны и повторяют друг друга тем полнее, чел ближе сравниваемые формы. Как знаменитый периодический закон Д. И. Менделеева стал основополагающим для химиков, так и это открытие Н. И. Вавилова дало ботаникам и селекционерам четкие ориентиры: что имеет смысл искать в мире растений, сорта с какими признаками есть надежда создать в будущем. И действительно, впервые натолкнувшись на безлигульную пшеницу, Н. И. Вавилов предсказал существование подобных форм у других злаков. И не ошибся: позже ученые обнаружили безлигульные формы ржи, кукурузы, овса, риса, проса, ячменя. Именно закон гомологических рядов вдохновил немецкого исследователя Зенгбуша па кропотливый труд: он перебрал миллионы синих и желтых люпинов, насыщенных ядовитым алкалоидом, и в конце концов нашел среди них растение, пригодное для скармливания скоту.

А время все сильнее торопит ученых. Человек возводит новые города, раздвигает границы старых, прокладывает дороги и трассы под линии электропередачи, ведет интенсивную добычу полезных ископаемых, расширяет пахотные угодья. Процесс, безусловно, необходимый и закономерный, но есть у него и оборотная сторона. Вторгаясь в дикую природу, сокращая ее жизненное пространство, мы нередко лишаемся ценных образцов, разновидностей, даже видов растений. Так, к сожалению, уже случилось со многими стародавними исключительно засухоустойчивыми пшеницами Средней Азии. Или чуть было не произошло с редкостно невосприимчивой к болезням пшеницей Зандури, что когда-то была распространена в Западной Грузии. А в 1969 году ученые едва разыскали ее представительниц. Это лишь отдельные примеры, всего же на земле из 250 тысяч видов высших растений полное уничтожение грозит каждому десятому. А ведь любой из них несет неповторимый набор свойств...

Потому все чаще и чаще уезжают из ВИРа экспедиции — им предстоит как можно скорее собрать то, над чем нависла угроза исчезновения: нельзя допустить потерь, которые никогда не будут восполнены. И другая сторона деятельности института: чтобы беды не произшло, по рекомендации ученых организуются заповедники и заказники. Дело это кропотливое и не простое, но очень и очень нужное!

...300 тысяч образцов культурных растений и их диких сородичей собраны в ВИРе. 1909 видов, 417 родов представлены в этой уникальной коллекции. Уникальной, ибо второй такой нет. А исследователи продолжают поиск. В результате год от года полнятся растительные ресурсы нашей страны, всего мира.