В сельском: хозяйстве всегда царил один кумир — урожай. Ради него были придуманы удобрения, слож­нейшие машины, хитроумные смеси ядохимикатов, про­дуктивные сорта растений, новые технологии. И труд человека, конечно же, не пропал даром. В нашей стра­не, например, пшеничный гектар сегодня вдвое щед­рее, чем полвека назад. Да и всех других культур зем­леделец ныне собирает неизмеримо больше дедов-пра дедов.

Особенно ощутим рывок отечественного сельского хозяйства на поливных площадях. Оно и понятно: ведь почти каждый второй обрабатываемый гектар у нас подвержен засухе. И не просто подвержен! Подсчита­но, что за последние 70 лет бедствие это свирепствова­ло свыше 20 раз, часто унося до трети ожидаемого урожая. Засуха не знает государственных границ и в той или иной степени «жалует» большинство стран мира.

От века земледелие и опосредствованно животно­водство стоят на четырех равноправных «китах»: пло­дородие почвы, достаток тепла, света, нормальный водный баланс. Где вода — там жизнь, гласит древняя народная мудрость. В Каракалпакии, вблизи развалин крепости Джанбас-кала, найдены остатки каналов и арыков — им почти 40 столетий. Намного раньше, как показали археологические изыскания в Туркменистане, орошение процветало в Геоксюрском оазисе.

Вода — не только избавитель растений от жажды. В жару она на 4—6 градусов охлаждает воздух около земли и сам верхний слой почвы, спасая ростки от теплового удара. Она же улучшает качество плодов. Вдоволь напившиеся корни сахарной свеклы на 3 про­цента слаще, семена подсолнечника на 5 процентов масляничнее, а яблоки на 20—30 процентов богаче вита­мином С, чем при недостатке влаги. Вода делает более доступными для растений азот, калий, другие важные элементы почвенного питания. Она помогает листьям в 1,5—3 раза активнее вести фотосинтез. Наконец, во­да активизирует «аппетит» жителей полей, огородов, садов к удобрениям, улучшает условия жизни почвен­ных микроорганизмов, вершит иные, не менее полезные для растений дела.

Потому-то 100-центнерный урожай пшеницы взяли именно с поливного гектара. Да разве только зерновые отзываются на влагу и уход? Например, орошаемые сады регулярно дают на 30—40 процентов больше яблок. Рукотворный дождь — верный союзник земледель­ца, и нет сейчас части света, где люди не стремились бы освободить растения из-под власти засухи. В России ей неподвластны уже свыше 30 миллионов гектаров. Правда, это лишь 10 процентов посевной площади стра­ны. Но зато какие 10 процентов! В Поволжье поливной гектар работает за три, на Украине — за четыре, в Средней Азии — за восемь неорошаемых! Теперь с каж­дого из них в среднем получают продукции в 5,5 раза больше, чем с богары.

Казалось, недалеко то время, когда рекорды пере­довиков, получающих 50 центнеров пшеницы или 900 центнеров капусты, 450 центнеров помидоров или 50 центнеров хлопковых коробочек с гектара, станут обычной нормой, рядовым результатом для земледель­цев, работающих на орошаемых землях.

Увы, добиться этого не удалось. На всех континен­тах в разных климатических зонах одно и то же об­стоятельство сдерживало рост урожаев. На благодатном юге, где орошение дало растениям все мыслимое для нормального развития, пшеница или ячмень в какой-то момент вдруг словно бы слабели, теряли накопленные силы. Они переставали тянуть колосья навстречу сол­ нечным лучам, клонились к пашне, а ветер довершал дело: перемешавшись стеблями, зеленое «воинство» впо­ валку лежало на земле. Схожее несчастье постигла и земледельцев северных зон, где в орошении нужды нет. Чем тщательнее выхаживали здесь рожь, чем обильнее кормили посевы, тем неотвратимее, будто под гнетом людских забот, поникали растения. В Швеции или Германии, в Белоруссии или на Вологодчипе под частыми дождя­ми она льнула к земле точь-в-точь, как пшеница на по­ливе.

Вывод?


Почему-то обилие воды и пищи стало злом для злаков. Вместе с тем ясно, что без того и другого большого сбора не получить. Где выход из неожиданного тупика? Неужели 100-центнерный урожай пшеницы - удел опытных участков, недостижимый для массового производства?

Так перед современным земледелием со всей остро­той встала новая сложная задача.