Увы, как ни считай, а от деления 7 миллионов на 550 миллионов много не получишь. А ведь речь идет о хлебе и людях: о валовом сборе пшеницы в Индии и о населении страны в начале шестидесятых годов на­шего века. Это — страшная арифметика голода. Не спа­сало даже то, что к 1964 году пшенице отвели огром­ную по здешним масштабам орошаемую территорию — 4 миллиона гектаров: гриб ржавчины и полегание рас­тений стали проклятием для индийских земледельцев.

Но наступил 1965 год. И кривая урожайности, до того десятилетиями топтавшаяся на средней отметке 6 центнеров зерна с гектара, устремилась вверх. В правительственных отчетах по зерновому хозяйству стра­ны появились цифры урожайности 8,8; 9,1; И центне­ров. В самом начале семидесятых пшеницы здесь уби­рали уже по 12,6 центнера зерна на круг.

Еще более разительно продуктивность зернового по­ля выросла в шестидесятых годах на другом конце све­та — в Мексике: в 3,5 раза по стране, а в штате Сопо­ра даже всемеро. За короткий срок южная соседка США, издавна живущая привозным зерном, стала обес­печивать себя своим хлебом.

Что же произошло?


Благода­ря чему совершен пшеничный «скачок»? Хоть и дале­ки эти страны друг от друга, а причина одна: на полях появились невиданные растения, которые ни при каких условиях не полегали. В полную меру впитывали они тепло, свет, минеральные удобрения, воду, формируя колос, удвоенный-утроенный по весу против обычного». Под стать ему был стебель — надежная, прочная опо­ра, спокойно выдерживающая золотой груз.

Итак, успех обеспечили новые пшеницы. Точнее, «исправленные» сорта хорошо известных пшениц. На свет вполне заслуженно родился термин «зеленая революция». Он обозначает не просто шаг вперед — переворот в сельском хозяйстве. Переворот в его про­ дуктивности, ибо теперь открыт путь к удвоению, утро­ению сборов зерна на громадных площадях. А фрукты? Новые сорта плодовых деревьев не только значительно урожайнее, но и вдвое быстрее предшественников вхо­дят в пору плодоношения.

К огромной, всечеловеческой победе привел поиск конструкторов растений — селекционеров.

Все, естественно, началось с зерновых — для людей нет растений дороже. Без малого два века назад иссле­дователей заинтересовала проблема полегания злаков. Прежде всего предстояло выяснить, что ведет к беде. Пришлось обследовать миллиарды пшеничных особей (любая из них — индивидуальность, имеет свой харак­тер). Возведите эту многоликость в степень несхоже­сти почв. Проделайте ту же операцию, имея в виду разнообразие погодных условий. К тому же найденная закономерность должна быть общей для всех злаков. Да еще действовать на всей территории, где их возде­лывают... Опыты растянулись на многие десятилетия.

Последние точки были расставлены сравнительно недавно. Определилось: где бы и какие бы зерновые ни ложились на полях, виновников два — либо корни, ли­бо стебель.

Когда подводят корни?


Американец М. Д. Пинтас доказал: в том случае, если они растут тонкими и рас­пространяются от вертикали под углом не более 29 гра­дусов, причем это является признаком, передаваемым многими сортами из поколения в поколение. А земле­дельцы, не догадываясь о том, солили их в зоне избы­точной влажности. Результат? Полив или затяжные дожди размягчали почву, корни в ней «разъезжа­лись»— растение валилось на бок.

Теперь присмотримся повнимательнее к стеблю зла­ков. Через определенные промежутки его охватывают жесткие обручи — узлы, из которых в стороны отходят листья. Узлы помогают зерновым устоять на полях под ударами ветра. Но при одном условии: если не нару­шено отработанное природой соотношение параметров системы — высоты и диаметра (на уровне второго сни­зу междоузлия). Однако в густоте полевых посевов, борясь за место под солнцем, растения активно тянут­ся к свету, за счет диаметра наращивая длину. Кроме того, в тесноте стенки опорной колонны злаков утон­чаются, что также ухудшает физико-механические свой­ства стебля. Вместе с тем, заботясь о продуктивности, селекционеры упорно создавали сорта с крупным тяже­лым колосом. В чем и преуспели. Стеблю же приходи­лось испытывать все большее давление.

Результат?


Высотный строительный кран обязательно снабжен табличкой-паспортом, где указана грузоподъемность всего устройства. Это — сигнал: не хочешь аварии — сверх меры не нагружай, конструкция сломается. При­рода своих цифр-ограничителей не объявляет. Хотя они есть. До какого-то предела растения терпели воз­растающее давление. А тут еще ветер постоянно вы­водил из равновесия и без того смещенный центр тя­жести. Надежность механической системы «злак» была подорвана, узлы из последних сил держали пшеницу, рожь вертикально. Стоило зерновым попасть в условия орошения или под длительные дожди, стоило раститель­ным клеткам впитать побольше влаги, разбухнуть, по­терять эластичность — и неизбежно наступало полегание.

Наконец, выяснилась еще одна причина несостоя­тельности обычного стебля: азотные удобрения. Вместе с ними земледельцы получили мощный рычаг подъема растениеводства: удобрения ускоряли рост зерновых, наращивали урожай. Бельгийские агрономы, например, наблюдая в течение 11 лет за одним и тем же участ­ком, выяснили: повышение дозы азота с нуля до 100 килограммов на гектар увеличивает число плодо­носных колосьев озимой пшеницы на 42 процента, а количество зерен в колосе на 36 процентов. В резуль­тате урожай почти удваивается. Однако тщательные и всесторонние исследования в других странах обнаружи­ли: вносить большие дозы азота, скажем, под пшеницу на поливе — все равно, что рубить сук, на котором сидишь. При достаточном запасе влаги в почве и избытке азотного питания клетки стебля получаются втрое длин­нее, а их оболочка — вдвое тоньше положенного. Бо­лее того. Усиленная азотная подкормка ведет к ослаб­лению нижних узлов стебля, прочность его снижается — пшеница, рожь, ячмень, рис ложатся на землю. 150 килограммов азота на гектар да 3—4 полива валят и такой сорт, как Безостая 1, а он зарекомендовал се­бя одним из стойких среди обыкновенных пшениц.

Итог?


Стремясь к своей выгоде, люди долго, ста­рательно меняли конструкцию злаков, нарушали рав­новесие, заложенное в них естественным отбором. Во­да — пришедшая к растениям по каналу или пролив­шаяся из тучи — была последней «каплей», которая подорвала цепкость корней, устойчивость стеблей зла­ков. Полегание зерновых стало фактом.

Уяснив причины этого явления, исследователи пе­решли к главной части поиска. Как исправить положе­ние? Как песенные «стеной стоит пшеница золотая», «распрямись ты, рожь высокая» из поэтических обра­зов превратить в реальность? Как совместить обильный полив и полные дозы азотных удобрений с устойчиво­стью злаков к полеганию?

И вновь потянулись годы экспериментов. Кто-то предлагал укреплять «фундамент» пшеницы — выво­дить сорта с сильно кустящимися корнями. Кто-то спа­сал рожь, искусственно растягивая таяние снега и тем самым сокращая срок роста растений. Обратились и к помощи химии. И вот в нашей стране появился пре­парат ТУР — мастер на все руки, о чем свидетельству­ет его «послужной список».

препарат ТУР


способствует образованию мощной, глубоко и густо пронизывающей почву корневой системы. А Зна­чит, помогает растениям усваивать влагу с растворен­ными в ней питательными солями, повышает накопле­ние листьями хлорофилла. В результате же зерновые, обработанные ТУРом, легче переносят засуху, лучше противостоят ржавчине и корневой гнили. Это раз, Вместе с тем препарат содействует утолщению стенок стебля, развивает его механические ткани: таким вред­ным насекомым, как пилильщик и гессенская муха, становится труднее лакомиться злаками. Это два. Но главная заслуга препарата в том, что он сдержива­ет рост соломины. Она получается короче и, как толь­ко что было сказано, толще, а значит, ей по силам держать больший «груз».

Да, вроде бы всем взял ТУР. Однако стоит опрыснуть им поле чуть раньше положенного срока, и нива поредеет — урожай упадет. Кроме того, этот химикат эффективен, если равномерно распределен по всей ве­гетативной массе растений, чего добиться крайне трудно. Наконец, препарат не переносит длительного хра­нения, а ведь пускать его в дело приходится ежегодно...

Схожие регуляторы роста синтезированы в Германии и Венгрии. Несмотря на разные названия (первый зовет­ся кампозаном, второй — ролл-фруктом), по химическо­му составу они близки. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку предназначены они для одной цели: сдер­живать рост озимой ржи. Удается им это весьма непло­хо: обработанные растения недобирают против обыновения 10—12 сантиметров. В результате стебли ржи поднимают колосья, на 14—16 процентов полновеснее.

Были и другие предложения, направленные на уп­рочение злаков. Но любое из них давало ключ к одной, в лучшем случае, двум-трем составляющим проблемы. Да и то на время. Это, конечно, не устраивало практи­ков. Тем более, оглядываясь окрест, они видели: в ес­тественных условиях даже при обильном урожае зла­ковые травы головы не клонят. А ведь они не такая уж дальняя родня культурам, живущим на наших полях. Что же делает дикие злаки этакими «ваньками-встаньками»?