В самом деле, если говорить о прямой пользе, то первые пять или даже семь лет жизни фруктового дерева как бы пропадают впустую: оно не дает урожая, лишь готовится к плодоношению. Да и места яблоня, груша занимают много: уже тремстам с небольшим корням на гектаре тесновато, сосед затеняет соседа, норовит отобрать у него пищу, воду. К тому ж деревья поднимают свои кроны на уровень 3—4-этажного дома. И плоды зреют от нижних ветвей до верхних. В итоге производительность на уборке фруктов обычно низкая: один рабочий за смену едва снимает 200—250 килограммов. Мучаются садоводы и с уходом за своими питомцами. К каждому при обрезке подай автовышку или подставь огромную лестницу — немудрено, что и умелец в день обслуживает не больше 5 деревьев. А ведь в колхозном, совхозном саду их тысячи! Без систематической же подрезки не обойтись — деревья преждевременно вырождаются. Немало и других трудностей у садоводов.
Разумеется, они, не мирясь с недостатками своих подопечных, широко использовали удобрения, переводили сады на орошение, улучшали сорта, ввели регулярную стрижку. Однако на поверку оказалось, что все эти приемы — полумера. Положение не спасли и химические средства. Например, большие надежды возлагали на созданный лет десять назад препарат алар. Верно, стоило опрыскать им яблоню, скажем, сортов Гра-винштейн или Делишес, как те втрое сокращали длину побегов, вчетверо увеличивали количество цветков, резко поднимали урожайность. Тем не менее не все сорта так реагируют на подобную обработку. Да и вообще применение химических веществ требует исключительной осмотрительности, чтобы они не накапливались в плодах, не наносили вред человеку.
Разбираясь в том, как упростить обслуживание садов и в то же время увеличить производство фруктов, английский ученый Р. Г. Хеттон с Ист-Моллингской опытной станции еще в 1912 году пришел к выводу, что ставка на растения-гулливеры ошибочна. Следует уменьшать высоту и ширину кроны деревьев, ибо тогда на гектаре спокойно поселятся куда больше «жильцов». Да и уход за ними, сбор урожая упростятся. С этим мнением согласились немецкие, голландские ученые.
Правда, прийти к такому заключению им было легче, чем специалистам по зерновым, обратившимся к короткостебельным культурам. Те выдвинули идею низкой соломины, не ведая, есть ли подобное явление в природе или оно противоестественно для злаков. Исследователи же плодовых в реальности короткоствольных форм не сомневались.
Во-первых, любители издавна закладывали сады с мини-деревьями. В 1880 году такое насаждение появилось в Петровской (теперешней Тимирязевской) сельскохозяйственной академии. А через два десятилетия опыт повторил энтузиаст садоводства Д. В. Косолапов — сначала в Москве, на Воробьевых горах, затем в Липецкой области. Во-вторых, было известно, что в старину горцы Закавказья, Средней Азии в основном разводили плодовые деревья с невысокими стволами. Некоторые подобные сорта яблонь дошли до наших дней — и не только в Грузии, Узбекистане. Под именем парадизка (совсем лилипут) и дусен (чуть выше) их можно встретить во фруктовых насаждениях европейских стран, где, кстати, некогда они были очень распространены.
Вот почему Р. Г. Хеттону и его последователям не пришлось обшаривать зеленую кладовую мира в поисках исходного материала для уменьшения размеров яблонь. Зато их одолевали сомнения. Настораживал сам факт исчезновения мини-деревьев из садов.
Почему это произошло?
За ответом долго ходить не пришлось. Карликовые яблони размножали исключительно вегетативно — отводками, порослью. В результате любой «ребенок» рождался в возрасте матери, что приводило к быстрому старению садов и мешало совершенствовать сорта, так как новые поколения копировали прежние. В средние века естествоиспытатели изобрели новый способ размножения плодовых — прививку. Это был огромный шаг вперед: человек впервые стал соединять между собой разные сорта деревьев, в итоге получая материал, во многом не похожий на исходный. И чем выше выходила яблоня ли, груша, вишня, тем больше было у нее веток, тем шире распространялась ее крона и, соответственно, тем внушительнее был урожай. «Карлики» со сцены промышленного садоводства сошли.
Правда, они остались служить декоративным целям: фантазией садовника их гибкие ветви сплетались то в поэтические лиры, то в причудливые арки, то в изящные вазы. Хозяин таких чудо-деревьев непременно показывал гостям диковинки, а за десертом потчевал фруктами... с обычных больших деревьев.
Но для Р. Г. Хеттона все эти тонкости значения не имели. Ему стало ясно: плодовые «лилипуты» на том этапе уступили место «Гулливерам» в честной конкурентной борьбе. И, значит, теперь, когда положительные качества гигантов оказались исчерпаны, когда высокий рост стал очевидной помехой делу, пришла пора вновь призвать на «службу» короткоствольные формы. Они дадут плодовым вторую жизнь в условиях интенсивного садоводства.
Однако все ли парадизки и дусены из поколения в поколение — малыши? Не поглотят ли обычные яблони своих низких родичей, дав начало рослому потомству? Или — еще хуже — не приведет ли соединение «великанов» и «карликов» к нежелательной вспышке роста деревьев?
Ученым предстояло ответить на многие вопросы.
Оказалось, что садоводы прошлого не утруждали себя точностью. С их легкой руки парадизками названы 16 групп яблонь. Причем шесть из них явно тяготеют к сильному росту, три — вовсе гиганты. Но зато оставшееся меньшинство — не просто карлики (две группы) и полукарлики (пять групп): они владеют доминантным геном короткоствольности. А потому готовы передавать свой «фамильный» признак по наследству всегда и везде. Тем же достоинством отмечены парадизка краснолистная и ряд других низкорослых яблонь, недавно выведенных профессоров В. И. Будаговским, и дусен крымской селекции А. Ф. Марголина.
И, наконец, еще один вопрос, с которым предстояло справиться поклонникам деревьев-невеличек: как лучше использовать их, чтобы и размер яблонь уменьшить, в ни грамма достигнутой садоводами урожайности не потерять? Около полувека ушло на это. Сегодня садам выписаны два спасительных рецепта. Первый — на стволик укорененного карлика (подвой) привить ветку обычной яблони. Второй — из стволика карлика вырезать как бы вставку и зажать ее между двумя частями (укорененным стволом и веткой) обычной яблони.
Результат?
Выращенные таким способом яблони быстрее начинают приносить плоды. Однако в садоводстве важен не столько этот показатель, сколько принятый культурой темп наращивания урожайности и время вступления в промышленное плодоношение. Тут уж преимущество «карликов» неоспоримо: ведь обычные сорта в лучшем случае обильно украшаются яблоками к 8— 10 году существования, а распространенные в Крыму синапы — лишь в 18 лет. Деревья-«малыши» дают отменный урожай уже на 4—5 год!
Урожайность «низких» садов по сравнению с традиционными увеличилась вдвое. Но дело не только в большей продуктивности отдельно взятого деревца. Рывок в урожайности — результат и того, что 2—3 тысячам «карликов» на гектаре не тесно, тогда как для сильнорослых «населенность» в 200 корней иногда — предел.
У малышей-яблонь есть и другие преимущества. В обычном саду, как правило, 30—40 процентов плодов получают первым сортом, в необычном — 90, а то и 95! Казалось бы, на мелких деревьях должны быть и мелкие яблоки. Это не так: например, на ВДНХ экспонировались снятые с низкорослых форм яблоки Ренета канадского массой до 600 и Кальвиля белого зимнего до 700 граммов. Наконец, новые яблони и глаз радуют: они куда наряднее раскрашивают свои плоды. Так, В. И. Будаговский подсчитал, что у сорта Мантуанер плодов, окрашенных на три четверти, было снято с сильнорослых деревьев 1,4 процента от общей массы, а с привитых на парадизке почти вчетверо больше.
Чем же все эти чудеса объясняются?
Деревья с малыми кронами лучше используют свет для фотосинтеза. Кроме того, у них значительно сокращается путь питательных веществ от корней к листьям, а значит, больше элементов питания идет на образование плодов. Вот почему они и тяжелее, и красивее, и слаще, чем выпестованные на обычных подвоях.
К тому же «одноэтажные» сады удобнее в обслуживании. Ухаживать за ними, убирать урожай — проще, широкие возможности открываются и для применения техники. Но даже на ручном сборе производительность труда возрастает впятеро по сравнению со съемом с больших деревьев.
Однако и деревья-«лилипуты», воспитанные на дусенах и парадизках, не без недостатка: очень боятся морозов. Конечно, можно было бы разводить их только на юге, по не окажется ли тогда слишком дорогой транспортировка продукции? Не зря говорят: за морем телушка — полушка, да рубль перевоз.
Не удивительно, что садоводы продолжали поиски. И тут их внимание привлекли спуры.
В 1920 году в США ученые натолкнулись на естественный почковый мутант — низкоствольную яблоню сорта Делишес. Ее-то и назвали спуром. Она не нуждается в карликовом подвое (сама по себе ростом мала), имеет побеги с очень короткими междоузлиями, основные ветви сплошь обрастают короткими плодовыми веточками (кольчатками). Ко времени созревания урожая такое дерево настолько усыпано плодами, что напоминает перевернутую гроздь винограда.
Естественно, спуры (это не плодовая порода и не сорт растения; спуром может быть яблоня, груша, персик, вишня любого сорта) заинтересовали ученых: ведь их рост еще меньше, чем у деревьев, выращенных на основе дусенов и парадизок. Суперкарлик по крайней мере вдвое ниже обычных деревьев. На гектаре их помещается до 10 тысяч, отсюда и отменная урожайность. Если же к тому прибавить способность рано вступать в плодоношение, относительную нетребовательность к уходу, умеренность в образовании побегов (на 60—70 процентов снижаются затраты на обрезку кроны дерева), то понятным станет стремление биологов от каждого хорошего сорта яблонь, груш, вишен, персиков, черешен получить свой спур. Каким образом?
Чаще всего воздействием на почки обычного дерева радиацией или сильными химическими препаратами. Этим путем на Орловской плодово-ягодной станции из широко распространенных сортов Орловская ранняя, Тургеневская, Жуковская, Владимирская уже получили суперкарликовые мутанты вишни; их сейчас проверяют на опытных делянках. Схожую работу ведут с черешней в научно-исследовательском институте садоводства имени И. В. Мичурина. В ВИРе и его опытной сети изучают спуры яблонь. И повсеместно отмечают: спуровое садоводство имеет огромную перспективу, так как не только открывает возможности резкого роста сборов фруктов с минимальными затратами труда, но и раздвигает границы промышленного садоводства, поскольку спуры в отличие от дусенов и парадизок достаточно терпеливы к холодам.
Итак, «лилипуты» растительного мира по всем статьям обошли своих родственников — «Гулливеров». Казалось бы, теперь дело за широким внедрением созданных сортов в производство. А между тем над учеными и земледельцами по-прежнему витали тучи.
Причем самые грозные из них пришли вовсе не с той стороны, откуда можно было ждать. Ибо сами «коротышки» вели себя исправно. Недоработали биологи: они вывели новый — низкорослый — тип культур, однако жить по-новому свои детища не научили. Иначе говоря, у растении изменились отношения с окружающей средой — с почвой, с воздухом. И они — злаки ли, подсолнечник ли, деревья ли — оказались не готовыми к переменам.
К примеру, та же рожь. Раньше она высоко располагала основную часть листовой массы, и лучи солнца проникали до самой земли. Да и ветерку такая нива не преграда: он вентилировал межстеблевое пространство, «омывал» поверхность почвы. Ну, а в посевах мини-ржи? Там иначе: листовая масса близка к земле, изолирует ее от солнца. И растения расположены тесно — ветру не пробраться. В итоге же под зеленым пологом создается прямо-таки тропический микроклимат — тепло, влажно, душно... Лучших условий для вредоносных грибов, бактерий, вирусов нарочно не придумаешь! И те не заставили себя просить — стали усиленно размножаться, нападать на рояжь. Она же, не готовая отразить атаки бурой ржавчины, мучнистой росы, других напастей, дрогнула: 30, иногда 50 процентов потенциального урожая гибло на корню, в поле.
Дело пришло к тому, что производительность колоса у «коротких» сортов (не только ржи) стала падать—и заметно! На повестку дня генетиков, селекционеров, всех биологов с особой остротой встала задача: воспитание иммунитета, то есть устойчивости культурных растений к вредным организмам.
Мастера самбо из зеленого царства